До Крымской войны она была в большом ходу в России. ) сорвали, значит, больше тысячи тиллэ (Тиллэ - золотая бухарская монета, по достоинству равняется 3 рублям 84 копейкам металлическим.), без малого, значит, четыре тысячи целковых. А про Мокея Данилыча тоже знают, что он из богатых. Ведь иные хивинцы и сами на Макарьевскую ездят и оттоле всякие вести привозят. Мокею Данилычу про свои достатки было никак невозможно скрыть - и без того бы узнали. Прежний-то его хозяин для того больше и мучил его, что был в надежде хорошие деньги за него взять. Замолчал Марко Данилыч и, зорко поглядев на Хлябина, сказал: - Что же ты теперь хочешь с собой делать? - Перво-наперво в деревне у себя побываю, сродников повидаю,- отвечал Хлябин,- а потом стану волю от господ выправлять... - А потом? - спросил Смолокуров. - А потом буду работы искать,- сказал Хлябин.- Еще в Астрахани проведал от земляков, что сродников, кои меня знали, ни единого вживе не осталось, хозяйка моя померла, детки тоже примерли, домом владеют племянники - значит, я как есть отрезанный ломоть. Придется где-нибудь на стороне кормиться. - Хочешь ко мне?- спросил Марко Данилыч. - Не оставьте вашей добротой, явите милость,- низко кланяясь, радостно промолвил Терентий.- Век бы служил вам верой и правдой. В неволе к работе привык, останетесь довольны... Только не знаю, как же насчет воли-то? - Я сам об ней стану хлопотать,- вставая со скамьи и выпрямляясь во весь рост, сказал Смолокуров.- Скорее, чем ты, выхлопочу. А тебя пошлю на Унжу, лесные дачи там я купил, при рубке будешь находиться. - Всячески буду стараться заслужить вам, Марко Данилыч, не оставьте, Христа ради, при моей бедности,- сказал Терентий Михайлов. - Насчет жалованья потолкуем завтра, теперь уж поздно. Да и тебе с дороги-то отдохнуть пора,- сказал Марко Данилыч, направляясь из сада вместе с Хлябиным.- Все будет сделано... Не забуду, что братнину участь ты облегчил. Не оставлю... Ступай с богом да кликни Корнея, в горницы бы ко мне шел... Вот еще что: крепко-накрепко помни мой приказ. Ни здесь, ни в деревне у сродников, ни на Унже и слова одного про Мокея Данилыча не моги вымолвить. Ранней болтовней, пожалуй, все дело испортишь. Про свои похожденья что хочешь болтай, а про братанича и поминать не смей. Слышишь? - Слушаю, Марко Данилыч, исполню ваше приказанье,- ответил Хлябин.- Мне что? Зачем лишнее болтать? - Ступай же со Христом. Спроси там у стряпки поужинать, да и ложись с богом спать,- сказал Марко Данилыч.- Водку пьешь? - При случае употребляем,- сладко улыбаясь, ответил Хлябин. - Пришлю стаканчик на сон грядущий,- молвил Смолокуров.- Прощай. Не забудь же кликнуть Корнея, сейчас бы шел,- промолвил он, входя по ступеням заднего крыльца.
... Я вывел на показ русским людям русского же человека, считая, что гораздо сходнее принимать участие в делах земляка, нежели иноземца. - Почему Лесаж не мог того сделать, всякий догадается. За несколько десятков лет и у нас нельзя бы отважиться описывать беспристрастно наши нравы. Сколько достало во мне дарования и опытности, употребил все, чтобы угодить некоторым из читателей, именно тем, кои прямо разумеют отличить настоящее приятное и полезное от общих им сословий и, следовательно, стоят того, чтобы для их удовольствия трудились люди.
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
Глава I. ВЕЧЕР В ДЕРЕВНЕ
В небольшой деревне, стоящей близ рубежа между Орловскою и Курскою губерниями, жил в господском доме своем с семейством помещик Иван Ефремович Простаков. В молодые лета служил он в полках, был в походах и даже сражениях. Хотя, правда, он и молчал о сем, но зато весьма часто повествовала жена его, показывая в удостоверение прореху в мундире. Была ли сделана она пулею, или штыком неприятельским, или продрана на гвоздь, - того не могла сказать наверное, потому что верного не было и признака; а муж, с своей стороны, за давностию времени не мог припомнить, лгать же отнюдь не любил. Будучи отставлен капитаном, жил спокойно в деревне доходами с имения, слишком достаточного по образу простой его жизни. Он был тих, кроток и чувствителен ко всему хорошему, занимался домашним хозяйством, а на досуге любил читать книги и курить табак. Достойная супруга его Маремьяна Харитоновна была довольно дородна, отлично горда и чересчур тщеславна. Она никогда не могла забыть, что блаженной памяти родитель ее был богатый дворянин в полуденном крае России, имел в доме своем балы, театры и маскерады; "и даже маскерады, - повторяла она нередко, разговаривая со своими соседками. - Жаль только, - продолжала она, - что батюшка, не выдав меня замуж, лишился балов и маскерадов; а не то не за капитаном быть бы мне!" Тут оглядывалась она кругом; смотрела пасмурными глазами и подходила к зеркалу, но и оно не могло ее утешить. Она была уже мать троих возрастных детей. К чести ее или и мужа можно отнести, что и до сих пор она была совершенно ему послушна и не реже бывала в кухне, как и рассуждала о театрах и маскерадах покойного батюшки...
Полный список электронных библиотек, созданных и поддерживаемых под эгидой Российской Литературной Сети представлен на страницах соответствующих разделов веб-сайта melnikovpecherskiy.org.ru
Правовая информация: если Вы являетесь автором и/или правообладателем любых из представленных на страницах нашей библиотеки произведений, и возражаете против их нахождения в открытом доступе - сообщите нам по адресу copyright@melnikovpecherskiy.org.ru и мы немедленно удалим указанные работы.
Администратор сайта и координатор проекта не несут ответственности за содержание рекламных материалов и информации, размещаемой посетителями, однако принимают все необходимые и достаточные меры для контроля. Перепечатка материалов сервера возможна лишь при обязательном условии ссылки на ресурс https://melnikovpecherskiy.org.ru/, с указанием автора материала и уведомлением администрации ресурса о дате и месте размещения.
