в 10-м явлении комедии). Итак, публика дозволено было видеть эту комедию только один раз! А разве достаточ..
Вдруг метелица кругом; Снег валит клоками; Черный вран, свистя крылом, Вьется над санями; Ворон каркает: п е ч а л ь!..
Стал он кликать золотую рыбку. Добро, будет она римскою папой. Воротился старик к старухе,Перед ним монастырь латынский,На стенах латынские монахиПоют латынскую обедню...
.. На крещенском базаре потолкуем и, бог даст, порешим... А долго девок дома не держать... Долго ль до греха?"
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вечер крещенского сочельника ясный был и морозный. За околицей Осиповки молодые бабы и девки сбирали в кринки чистый "крещенский снежок" холсты белить да от сорока недугов лечить. Поглядывая на ярко блиставшие звезды, молодицы заключали, что новый год белых ярок породит, а девушки меж себя толковали: "Звезды к гороху горят, да к ягодам; вдоволь уродится, то-то загуляем в лесах да в горохах!" Стары старухи и пожилые бабы домовничали; с молитвой клали они мелом кресты над дверьми и над окнами ради отогнания нечистого и такую думу держали: "Батюшка Микола милостивый, как бы к утрею-то оттеплело, да туман бы пал на святую Ердань, хлебушка бы тогда вдоволь нам уродилось!" Мужики вкруг лошадей возились: известно, кто в крещенский сочельник у коня копыта почистит, у того конь весь год не будет хромать и не случится с ним иной болести. Но, веря своей примете, мужики не доверяли бабьим обрядам и, ворча себе под нос, копались середь дворов в навозе, глядя, не осталось ли там огня после того, как с вечера старухи пуки лучины тут жгли, чтоб на том свете родителям было теплее. В избах у красного угла толпились ребятишки. Притаив дыханье, глаз не спускали они с чашки, наполненной водою и поставленной у божницы: как наступит Христово крещенье, сама собой вода колыхнется и небо растворится; глянь в раскрытое на един миг небо и помолись богу: чего у него ни попросишь, все подаст. - Пусти нас, мамынька, с девицами снежок пополоть,- просилась меньшая дочь у Аксиньи Захаровны. - В уме ль ты, Паранька? - строго ответила мать, набожно кладя над окнами мелом кресты.- Приедет отец да узнает, что тогда? - Да ведь мы не одни! Все девицы за околицей... И мы бы пошли,- заметила старшая, Настасья. - Пущу я вас ночью, с девками!.. Как же!.. С ума своротила, Настёнка! Ваше ль дело гулять за околицей... - Другие пошли же. - Другие пошли, а вам не след. Худой славы, что ль, захотели? - Какой же славы, мамынька? - приставала Параша. - А вот как возьму лестовку да ради Христова праздника отстегаю тебя,- с притворным негодованьем сказала Аксинья Захаровна,- так и будешь знать, какая слава!.. Ишь что вздумала!.. Пусти их снег полоть за околицу!.. Да теперь, поди чай, парней-то туда что навалило: и своих, и из Шишинки, и из Назаровой!.. Долго ль до греха?.. Девки вы молодые, дочери отецкие: след ли вам по ночам хвосты мочить? - Да пошли же другие,- настаивала Настя. Очень ей хотелось поиграть с девицами за околицей. - Коли пошли, так туда им и дорога,- ответила мать.- А вам с деревенскими девками себя на ряду считать не доводится.
..... мы теперь доказываем, что Сибирь и Малороссия есть театр подвигов и странствий Героев Греческих, что Киев — есть Троя, что Илья Муромец был Аякс, что Варвара великомученица — кто бишь она? Забыл. Но на днях это будет читано в беседе!" Здесь явно имеется в виду "Краткое изыскание о гипербореанах и о коренном Российском стихосложении" В. В. Капниста,3 а также письмо Капниста к С. С. Уварову, в котором он доказывал, что русский язык по своим свойствам не дает возможности для использования гекзаметра, и предлагал переводить Гомера "русским размером", приложив для примера образец.4 1813—1814 годы — годы наиболее ожесточенной борьбы вокруг гекзаметра. В это время Н. И. Гнедич нуждался в особенной поддержке и искал повсюду сторонников. Это ярко видно из второго письма, в котором он рассказывает о чтении шестой песни "Илиады" императрице Марии Федоровне и позиции И. А. Крылова, горячо поддерживавшего своего друга, а также просит адресата "испросить мнение" Н. М. Карамзина "не об моем, но вообще об экзаметре русском", добавляя, что это мнение для него может быть "или гранитной опорой, или... лекарством от экзаметромании". Письма выдержаны в легком, слегка шутливом, а подчас и остро ироничном стиле. Как нельзя более гармонируют с общим тоном писем включенные в них цитаты из произведений Вергилия, что еще раз показывает нам Гнедича как тонкого знатока классической литературы. Первое письмо адресовано, по всей вероятности, в Нижний Новгород ("на прекраснейшие берега Волги"), куда И. М. Муравьев-Апостол уехал в 1812 году, спасаясь от французского нашествия, второе — уже в Москву.
1
С. П. бург. Апр. 29.1813.
Милостивый государь Иван Матвеевич!
Я жив и докажу это Вашему превосходительству и прозой и стихами. Но сперва позвольте полному сердцу излить истинную радость, истинное поздравление с венком, осеняющим чело Ваше на берегах Волги.5 Панглос прав. Во время грозы бранной, изгнанные из столицы, почти уже готовые произнесть Patriam fugimus!6 Вы приноситесь на прекраснейшие берега, где Гименей Вас ожидает! Все в свете к лучшему...
